Трое из Лукоморья - Страница 28

Я откинулась назад, падая на траву и позволяя себе основательно стукнуться о землю раскалывающейся головой.

— Тебе плохо? — Ярослав был уже рядом.

— Мне хорошо, — иронично ответила я. — Во всяком случае намного лучше, чем будет, когда исполнится наше пророчество. А всё-таки интересно, как именно я уничтожу демона. Может быть, он подавится, когда меня проглотит?

— В самом деле! — обратился к коту Ярослав. — Что может противопоставить такой твари слабая женщина?

— Я не слабая, — простонала я слабым голосом.

— Да уж, — хмыкнул кот. — Не заблуждайся насчёт Элены, воин; её коготки с лёгкостью превращаются в когти, и существуют они вовсе не для того, чтобы переругиваться со своими сопровождающими. Она очень хорошая ведьма и вдумчивый человек. У неё нестандартное мышление и море знаний.

— Эгей, — замахала руками я, — я всё-таки ещё не умерла! Расхваливать меня будете на похоронах.

— А ещё она терпеть не может, когда её хвалят, — невозмутимо продолжил кот. — Так что, думаю, даже на собственных похоронах она восстанет из гроба и станет кричать, чтобы выступающие заткнулись.

— А если за хвост? — поинтересовалась я, приоткрывая один глаз.

— Тогда я не расскажу вам, посредством чего можно уничтожить демона, — пригрозил кот.

— Странно, ты же уже говорил, что его можно уничтожить посредством меня.

И только тут до меня окончательно дошло, что именно он сказал.

— Что? — Я резко вернулась в сидячее положение. — Ты хочешь сказать, что знаешь какое-то средство? А что же ты до сих пор молчал?

— А потому что меня всё время перебивали.

— Так какой же это способ? — спросил Ярослав.

— Это не способ, это предмет. Существует один кинжал, который поможет уничтожить демона. Это очень древний кинжал, и очень ценный. Единственный в своём роде, во всяком случае на нашем острове. Его называют Керис. У него прямой узорчатый клинок; в узоре угадывается женский силуэт. В клинке — углубления для пальцев, большого и указательного. Рукоять — деревянная, украшенная резьбой.

— А где его можно найти?

— Этого не знаю, — ответил кот. — Но вещь известная, заметная, с яркой историей. Так что найти его можно. Знатоки должны знать, где искать.

— Понятно, — кивнула я. — Ну что ж, во всяком случае я знаю одного знатока. Это радует. Как минимум есть с чего начать, да и повидаться с ним будет приятно.

— Это кто ещё такой? — спросил Ярослав.

Мне показалось, или он действительно был недоволен?

— Так. Один старый знакомый, — неопределённо ответила я. — Когда-то путешествовали вместе. Сто лет не виделись.

Воин негромко что-то пробурчал, но что именно, я не разобрала. Может, задумался, в буквальном ли смысле я говорила про сто лет или всё-таки в переносном.

Дара подёргала меня за рукав и многозначительно кивнула в сторону дуба. Я перевела взгляд и с трудом сдержала усмешку. Мэгги лежала между корней в своей любимой позе: пузом кверху, закатив глаза, с самозабвенной улыбкой на повёрнутой в сторону морде. А кот сидел на прежнем месте, прислонившись к стволу, и рассеянно поглаживал собаку по розовому животу. Я предпочла отвернуться и отойти в сторонку, чтобы не расхохотаться на месте. Похоже, русалкам всё-таки будет о чём посплетничать.

На ночлег мы устроились в сени деревьев, а поутру, проснувшись и позавтракав, перебрались на пляж. К тому моменту солнце успело уже нагреть золотистый песок, и мы с наслаждением скинули обувь, поглубже зарывая уставшие ноги. Искупаться в океане и смыть с себя дорожную пыль было совершенно необходимо, но, прежде чем окунаться в холодную воду, хотелось как следует прогреться на солнце. Чуть-чуть не дойдя до влажной полосы песка, потемневшей от регулярно набегающих волн, я опустилась на корточки и вытянула вперёд руку. В очередной раз приблизившись, вода мягко ткнулась мне в ладонь, как тыкается носом в руку хозяина дружелюбно настроенная собака. И тут же, словно застеснявшись, отступила обратно, оставляя за собой кружева белой пены. Вода оказалась не такой холодной, как я ожидала.

Собака, кстати сказать, пришла в полнейший восторг, бегом спустилась по крутому песчаному склону и принялась радостно носиться вдоль берега. В отличие от неё, я предпочитала экономить силы и разлеглась на песке, откинув голову назад и прикрыв глаза. Моё дыхание замедлилось, стало глубоким и размеренным; я чувствовала, как живот мерно поднимается и опускается в такт движению воздуха. Окружающий мир не то чтобы исчез, скорее отстранился, вежливо отступая в тень; осталось только моё тело и горячий песок. Я постаралась ощутить его каждой клеточкой своего тела, от самых кончиков волос до пят, прочувствовать даже самую маленькую песчинку, принимая щедрый дар энергии земли.

Я пролежала так, наверное, минут десять, предоставляя страхам и усталости впитаться в песок. Затем сознание стало постепенно возвращаться в своё обычное состояние, и бессмысленный прежде звуковой фон начал складываться в слова и фразы.

— Она что, спит? — спросил откуда-то слева Ярослав.

— Не знаю, — ответила Дара. — Может быть, спит.

— "Может быть", — повторил Ярослав. — То-то и оно. Ни в чём с ней нельзя быть до конца уверенным. Спит или не спит, шутит или всерьёз, доверяет или хитрит…

Кажется, пришло время подавать признаки жизни, а то ещё скажут что-нибудь такое, о чём впоследствии пожалеем мы все.

— Она тебе нравится? — спросила вдруг Дара.

Пожалуй, можно ещё немного полежать без движения.

— Да не знаю, — неуверенно ответил Ярослав. — Раскусить её никак не могу. То вроде добрая и справедливая, то вредная — придушить хочется, а иногда и жутковатая.